Проблемы жизни современного прихода. Пути духовного руководства православного человека в современном мире

Мы вновь, Богу содействующу,  пускаемся  в море непознанного для того, чтобы Светом Христовой Истины для себя что-то проработать и сделать доступным. Темы наши сегодня — «Проблемы жизни современного прихода» и «Пути духовного руководства православного человека». Темы немного разные, но при всей их разности они во многом взаимосвязаны.

Необходимость приходской жизни... Насколько она необходима?  Насколько она нужна? Вопрос отнюдь не второстепенный, поскольку некоторые считают, что это вообще ни к чему. Есть достаточно большая часть людей, которые склонны к такому пониманию, что все это абсолютно лишнее. По многим причинам. В частности, по степени несовершенства самого устройства приходской жизни, которое многих сейчас в современном мире не устраивает. Потому что ментальность современного человека ориентирована на обслуживание. Раз пришел, значит должны его обслужить. Человек приходит за развлечениями, увидеть что-то интересненькое, веселенькое. А приходская жизнь — это  другое, это работа. Приходская жизнь — это то созидание, когда надо прийти и просто стоять. Люди приходят  в приходскую жизнь в самый ее центр — в литургическую жизнь. Все вокруг нее вращается. Это огромная работа, и поэтому, конечно, существует проблема восприятия, когда человек приходит за развлечениями, а здесь приходится вкладываться, и, причем, существенно. Особенно когда многочасовые службы. Поэтому необходимость приходской жизни, ее полезность, нужность — все это совсем не однозначно.

Попытаемся сосредоточиться на обосновании необходимости приходской жизни. Храм называют источником жизни, колодцем живой воды. Вот у нас храм — источник жизни, а приходская жизнь — это то, что вокруг него, у этого кладезя, сокровищницы Христовой. А раз это сокровищница, то надо ею воспользоваться. Но тут проблема возникает новая: во-первых, та, что сейчас таких колодцев достаточно много, и куда придешь, там и припадешь, и от того и напитаешься. Ну, например, фитнес клуб. Почему бы и не там: и очень тебя организует, и тело в порядок приведет, и люди там есть, которые что-то интересненькое говорят, смеются, что-то делают совместное, какая-то общность интересов и т.д. А в храм приходишь — здесь совершенно иное. И вот тут возникают трудности, с которыми справиться непросто. Но вспомним такой термин, как «иерархичность», иерархичность нашего с вами бытия, которая задана в нас изначально. Наш организм не работал бы, если бы не был соподчинен. Все сосуды, все мышцы выстроены очень грамотно. Как только в организм поставляется чуть меньше витаминов или уменьшается кровоток, мы тут же начинаем ощущать дисгармонию. То есть организм наш четко отстроен. Соответственно, весь мир сообразно нашему организму, имеет такую же отстроенность. И вот в этой иерархии, в этом соподчинении есть некоторые требования этого слаженного строя. И строй этот тем более необходим, чем более путаная ситуация, которая находится в самом мире. Тут возникает такая проблема, как анализ современного общества — что оно собой представляет. Современное общество у нас характерно определенными признаками: во-первых, оно очень многозначно, многогранно, многоинтересно, оно многоконфессионально, оно многонационально. И уже на протяжении достаточно длительного периода общество стремится к максимальной разнообразности этого мира. И все хотели бы этим пользоваться. И как только возникает признак однообразности, мы начинаем тосковать, нервничать и искать места восполнения утраченного. На проповедях часто поднимаются проблемы современной урбанизации. Почему она у нас возникает? В Пекине, например, 20 млн. граждан только зарегистрированных и еще 5 млн. не зарегистрированных. У нас в Москве 12 млн. зарегистрированных плюс  5 млн. не зарегистрированных. 25 против 17, почему такая концентрация? А концентрация обусловлена потребностью, потребностью в нас с вами. И раз мы здесь есть,  значит,  мы заинтересованы, чтобы этих фитнес клубов было очень много, и не только фитнес клубов, но и всего прочего. Театр, скорее всего, здесь будет на последнем месте. В этой ситуации получается очень плюралистичная картина, множественная  картина различных ментальных интенций, которые все обращены к человеку и влекут его за собой. И тут возникает вопрос, а может ли человек без этого?  Мы сделаем еще один важный акцент, говоря по-православному, что человек существо церковное, и по-светски — что человек существо общественное. От этого мы никуда не денемся. Это определение его внутренней природы. И от этой этой природы всё: и наклонности человека, и максимальный жизнеспособный модус его жизни, действия. Т.е., вне себе подобных человек жить не в состоянии, если он не затравлен, не загнан, не изолирован. Бывает, что человек психически болен самозамыканием на себе, в таком случае родственники бьют тревогу, обращаются к психиатру, в клиники, в церковь, т.е. ищут выход, так как понимают, что он может погибнуть. Получается, у нас с вами не существует альтернативы — человек существо общественное или более грамотно по-православному — церковное. Почему? Потому что Церковь — это общность верующих. Это самое сущностное определение человека общественного, когда он не только интересов своих ради и  удовлетворения своих потребностей приходит в храм, но когда он приходит по первичной потребности соединения с Богом и ради Него со всеми остальными. Напомню определение Церкви — это общность верующих, соединенная таинствами, иерархией, обрядами и т.д. Т.е., общность верующих, которая объединена во имя некоторой высшей цели, но и все прочие цели здесь тоже присутствуют.

Вернемся к вопросу состояния нашего мира. Проживая в наших урбанизированных центрах (а на Западе не урбанизированных вообще не существует, там есть только понятие «хутора» — какая-то общность, занимающаяся сельским хозяйством, а все остальные разбросаны по городам или городкам), мы смотрим с болью и страхом на полуразрушенные деревни, в которых доживают свой век брошенные, одинокие старушки.

Так почему необходим приход, почему он так нужен, почему он является кладезем, сокровищницей ИСТИНЫ, к которой так необходимо нам припадать? Исходя из иерархии нашего бытия, из иерархичности всего и везде, перед нами выстраиваются определенные вопросы, прежде всего мировоззренческого и духовного упорядочения. И этих вопросов очень много. В каждой своей общности (партии, клубе), собранной по интересам, присутствует своя идеология, свои представления, свой устав, т.е. у каждого из них своя «истина». И вот насколько мы можем предположить ложность этих «истин»? Любой культуролог скажет, что все полезно. Мне известна позиция одного очень крупного культуролога: «чем этого всего больше, тем лучше (такая «роза мира» Даниила Андреева). Работать, жить...  и ничего нет противоречивого. Все должно уложиться в этом Божием мире». И далее он сводит дьявола с Богом. Только хочется этому культурологу задать один вопрос: «А как Вы относитесь к Гитлеру?». Ответ, скорее всего, был бы резко отрицательный. Или обрисовать этому человеку глубоко трагичную ситуацию, когда малолетние подонки убивают беременную женщину. Пусть он посмотрит на эту чудовищную беду широко открытыми глазами, отрешившись от идеализации и романтизма, и ответит на вопрос: «насколько  здесь могут быть дружны Бог и дьявол?». Конечно, существует проблема крайних антиподов, беда, если ты пришел не в тот полюс. У нас эта проблема почему-то очень смягчается и нивелируется всеми доступными средствами, в том числе и средствами массовой информации. Как только ты начинаешь заявлять некоторую однозначность своей позиции, значит, ты «ретроград», «маргинал» и т.д. Здесь возникает еще один вопрос: «А что делать в этом мире? Как различить? А может, за всем этим и проглядывает сатанизм со своим оскалом?» Оказывается, такая опасность есть, и она очень серьезная. И как мы вообще понимаем о существовании зла в этом мире? Женщина беременная убита, но при этом все в мире хорошо. И никаких персоналистических сил направленного зла нет. Но в основном сейчас такого  мало. И поэтому персонализация зла очевидна. Эта воплощенная дисгармония общественной нашей жизни, бесконечные кризисы, которым мы подвергаемся, они не откуда-то берутся, они есть проявление какого-то корня. Этот корень, он действительно страшен. И туда бы не попасть. А то ни о каких бесах мы слушать не хотим, не можем поверить в это. Но при этом, как только наши дети попадают под действие этих несуществующих в нашем понятии сил, становясь наркоманами, или алкоголиками, или преступниками,  бежим в какие-то центры, клиники, ищем специалистов. Но ничего не помогает, и мы в бесконечном горе констатируем, что любимое чадо гибнет. Вот это все требует проникновенного интеллектуального анализа, чтобы мы озаботились некоторыми вещами. И та множественность подобных ситуаций заставляет нас задуматься об Истине, не об истинах во множественном числе, а именно о той единственной ИСТИНЕ. Православие стоит строго на одной своей позиции — ИСТИНА только одна. И перед нами возникает следующий вопрос: «Где мы можем найти критерий этой Истины? Где такое место?». И та позиция, что мы во всем уповаем только на человеческий разум и силы, а дети гибнут от наркомании и алкоголизма, и общество настолько регрессировало, что и построить-то своими силами ничего не может. Эта самая позиция завела нас в тупик и явственно указует на то, что действуют  определенные силы, которые и выводят нас на тупиковые направления, из которых мы можем уже и не вылезти. Сколько-нибудь думающий и понимающий в нашей государственности видит, что во многом мы уже в этих тупиках. Особенно сейчас, когда идет стагнация  всего экономического механизма, поскольку не знают, куда идти. Когда предельно обострилась проблема национальной идеи — ради чего жить? Жалкий патриотизм, который слегка трепыхался и вот теперь умирает. И больше ничего нет, кроме уже надоевшей фразы «за державу обидно». Но и она почти не действует. Кому обидно? Да, собственно, уже и никому. Здесь мы находим решение нашего вопроса. Без Кладезя ИСТИНЫ нам с вами не обойтись.  Храм — это единственное чистое место. И проблема этого единственного чистого места — это то многообразие мира, которому нужно только одно — не допустить нас до Церкви. И здесь все способы хороши. Поскольку и в партиях, и в клубах, и иных сообществах, когда заходит речь о своих «истинах», никакой демократии там уже нет. Есть устав, и будьте любезны ему подчиняться.

И мы, таким образом, подошли к тому, что приходская жизнь для заблудившегося человека  может быть тем средоточием, в котором есть маяк, который что-то указывает. А указует он на те духовные основания, к которым можно припасть и выяснить последние для себя смыслы.

Но в приходской жизни есть свои проблемы. Во-первых, это выяснение понятий прихода и общины. Само понятие прихода, оно несовершенное,  граница более размыта, чем у понятия общины. Община — это общность людей, в которой существуют свои правила, свои законы. Это личные отношения хорошо знающих друг друга людей. И образ их жизни хорошо сорганизован, что не найдешь в приходе. Но наша планида в том, что какие-то вещи нам не даны. В сегодняшних условиях общинная жизнь не может быть многотысячной. А приходы в мегаполисах они полуактуально многотысячны. И здесь с самим обществом тоже возникают проблемы. У нас происходит огромная миграция населения в мировоззренческом плане от глухого атеизма в 1988 г. до сегодняшних дней, когда достаточно большая часть населения не определилась мировоззренчески  строго, кто они такие. И то, что они в большинстве своем православные христиане (по данным статистики, до 80%), мы понимаем, что это не христиане, а христианствующие. Но община — это нечто иное. Это некоторые обязанности, это определенность, это подчинение уставу, это жизнь сообразно этому уставу, сообразно правилам и привычкам тех людей общины, умение с ними жить и ладить. Этого в многотысячной составляющей быть не может. Можно прийти в храм на Рождество, Крещение, Пасху и посмотреть на народ. Люди этого слоя  рождаются, крестятся, приносят один раз на причащение своего младенца, и затем посещают храм ежегодно на Рождество, Крещение и в Пасху для освящения куличей и на этом все заканчивается. Это есть данность, с которой мы вынуждены считаться. И поэтому приходская жизнь заменена враз, конечно, не может. Может быть, что-то изменит программа по строительству двухсот храмов в шаговой доступности. Но на сегодняшний день этот испытательный момент нашей религиозной жизни как раз концентрируется в приходе. Еще один недостаток — это то, что люди мало знают друг друга, и доступ к личному отношению со священником затруднен. Чаще всего это общение на исповедях, молебнах, Причастии, при котором выстроить плотные личные отношения крайне затруднительно. Но при этом приход — все-таки приход, это переходная ступень, и что главное, что он очень лояльно, деликатно и не очень строго с экономией относится к людям, которые только заходят. Приход от слова «проходимый», проходящий мимо и заходящий в храм. Человек заходит периодически в храм, и у нас нет к нему нареканий с точки зрения канона, потому что строго общинная жизнь предполагает то, что если ты два воскресенья подряд не причащался, то это объявляется нечестием, беззаконием, и ты изгоняешься из общины. И поскольку многое в приходе сглаживается таким толерантным отношением, приход — необходимая ступень, необходимая фаза. Но рассматривая трудности внешнего плана, мы понимаем, что они преодолимы, поскольку самая серьезная трудность — это добраться до личных отношений с Христом, когда нам нужна помощь через священника или тех, кто находится рядом со священником и могут этому помочь. Эта трудность уже внутренняя самой приходской жизни, когда нестроения у нас очевидны, поскольку нет подлинного братства, нет подлинного отношения брата и сестры, нет подлинно духовных настроений и  умственной соответствующей атмосферы. Это, конечно, огромные недостатки. Если духовной атмосферы нет, значит, мы заняты довольно суетными проблемами. Приходящий человек занимается эстетикой, хозяйством, устроением помещений, чтобы было  красивее,  добротнее и чтобы была трапезная, где можно поесть. А подлинно духовное настроение — явление довольно редкое. Когда собираемся причащаться, начинаем поститься, придерживать язык, чуть-чуть берем себя в руки, а дальше опять споры, осуждения, суета. Это все говорит о насущных проблемах нашей приходской жизни. Но при всей нашей косности среды Христос в Церкви есть, и Своей чудодейственной силой, мощью силы Любви пробивает везде и всюду. А также существование самих Таинств и ядра людей, которые всегда есть при храме (в приходе всегда есть какая-то часть людей, напоминающих общинность). Другое дело, что рост и уровень этого ядра, он пусть и различен, но всегда есть возможность подобрать общение по росту. И у нас существуют высокоорганизованные приходы. Следующий фактор выбора — это выбор учебного заведения. Какая в нем кафедра, какие присутствуют  светила? И если этого нет, то что может дать такое учебное заведение и зачем в него идти. Но мне кажется, что это вторичный вопрос. Конечно, серьезные Университеты у нас есть и с очень серьезными специалистами, но в основе образования существует определенная система. И если она, эта система,  есть, то с помощью и достаточно среднего преподавательского состава, который не может обеспечить огромного выброса интеллектуальной культуры, мы сможем обучиться самостоятельно. Поэтому, приходя в церковь и смотря на не очень доброжелательных старушек, потому что ты встал не в том месте, не в том виде пришел, не так крестишься, не так молишься, — несмотря на эти очевидные казусы, прежде всего, надо задать себе вопрос: «А зачем я пришел или пришла в храм?». И когда мы знаем о том, что в храме присутствует определенный маяк, знаем, что здесь существует Престол, существует Сам Христос, то все остальное только помогает и Христу, и нам в реализации Таинства. Но на 90% это зависит и от нашего сердца, наше сердце помогает преодолеть все недостатки, нивелировать встречающие нас мелкие неприятности.

Резюмируя все вышесказанное о нужности и важности приходской жизни, говоря о бесконечно разнообразном и злом мире, полном искушений, полном игровых автоматов, наркотиков, алкоголя, борделей, казино и полном лжеучений, которые тянут в магизм, суеверие, материализм и т.д.  В этом же самом мире мы можем увидеть и Храм с Крестом, в котором есть определенный формуляр ИСТИНЫ. Не потому, что в нем есть святые люди, не потому, что они очень грамотные, а потому, что они находятся в системе Церкви и пользуются её вероучением. И обращаясь к вероучению, мы приходим к самой ИСТИНЕ, а через нее находим те пути жизни, которые Христос ждет от каждого из нас.

Вторая часть нашего разговора — «Пути духовного руководства православного человека в городской среде». Другой среды, собственно, и нет. В храме возникает смычка прихода (команды настоятеля, священства, администрации, братии храма) и приходящего человека с улицы со стороны. Он приходит сюда что-то найти. Возникает вопрос водительства, руководства. Тоже очень не простой момент в нашем мире. Многих руководство раздражает: «зачем мною руководить: сам решу, сам дойду куда хочу». Можно много говорить об альтернативной точке зрения, о том, что без руководства можно ходить сколько угодно. Но ни одно образование не остается без определенного управления. И как бы мы ни ругали Ким Ир Сена, Сталина, Мао Цзедуна, Полпота, надо признать, что бесконечно повторяющаяся в мироздании модель управления миром неизбежна. Были Нерон и Калигула — люди, научившиеся всему. Могли бы, наверное, построить демократию, республику, но погрязли в коррупции. А большего монархизма, чем в Америке, не найти. Там преемственность руководства никогда не подвергалась сомнению; меняя друг друга в лицах, не меняют идей. И ни шага влево, ни шага вправо — абсолютная диктатура. Почему? Да потому что трудно в этом мире обойтись без руководства. И переходя к практике жизни, можно вспомнить, что если нас посылают в неизвестность, предпочтительнее, чтобы с нами рядом кто-то был, еще и, желательно, сильнее нас не только физически, но и знаниями. Т.е. мы нуждаемся в руководстве. Или духовная сторона. Третьяковская Галерея — кладезь изобразительного искусства, но руководство в ней есть — директор, главный хранитель, и никак без них не обойтись. Потому что есть папа и есть ребенок, есть мама и есть дочь. И дочь без мамы никак не может, и потом, когда дочь становится бабушкой, она тоже нуждается в помощи своих детей. Так это все бесконечно и происходит. Круговорот. И образ руководителя, который берет нас за руку и ведет, вечен. И Христос самый главный, в светском смысле,  наш руководитель. И не только руководитель. Он больше него, Он — любящий отец. Поэтому, когда приходит человек в храм, он нуждается в этом водительстве. Ищет этого водительства и должен его искать, и иногда находит. И поэтому есть в храмах, безусловно, духовные лица, старцы, которые умеют руководить, и мы жаждем их руководства. Т.е. модель прежняя — есть приходское образование, есть священство, к которому приходят из мира за руководством. Руководство в чем? Шкала достаточно высокая, разброс большой очень. У одного мировоззренческие вопросы, у другого — куда лучше забить гвоздь. И не надо здесь ничего пугаться и не надо ни в коем случае смеяться над более примитивным сознанием, которое нуждается в дробном попечительстве. Руководство по всей шкале потребностей, по всему фронту заданной программы нашего с вами бытия: и личностного, и государственного, и какого угодно. И в вопросах очень мелких, детальных, и глобальных, масштабных, космических. Каждый  осуществляет это в той мере, в которой имеет свой запрос и в которой реализуется диапазон его сердца. Но самое основное в вечных проблемах — это  взрывы,  кризисы  нашей общественной, социальной и семейной жизни. Мы имеем большое напряжение. Что, спрашивается, с ним делать? Каким образом его вылечить? Только прибегая к знаниям Церкви, к сокровищнице ее опыта. Духовник, так или иначе, применяет и употребляет свой опыт на службу каждого конкретного человека. Этому опыту две тысячи лет. Особенно первое тысячелетие от Рождества Христова — золотой период и необычайно богатый, из которого мы можем черпать духовные практики,  как поступить в той или иной ситуации. Но есть и штрихи, и вызовы нашего времени. Бесконечная мешанина ценностей... а что по-настоящему ценно? И  непонятно, является ли то, к чему ты стремишься, искомым. Как у Даниила Андреева в «Розе Мира» может ли это быть искомым? Необычайно талантливый человек, гений, и произведение его премудрое, но с православием никак не сочетается. Поскольку его модель — котла, в котором собрано всё, и там это должно уживаться, и должно вызреть до какой-то совершенной силы. Но чаще не вызревает, а гибнет, потому что зло несовместимо с добром. Это полярные категории. Это и является основой православного мирочувствия, одним из столкновений этого бренного мира, который заявляет: «индуизм — это прекрасно, брахманизм — это прекрасно, кришнаиты — это прекрасно, иудаизм — это прекрасно, мусульманство — это прекрасно». И вот в этом случае руководство просто необходимо. Но это высокий уровень. Есть более прагматичные и примитивные прослойки нашей жизни, но и более трудные — это жизнь семейная. Что с ней делать, когда она разделена огромной трещиной пополам. Одна половина в христианстве, другая против или равнодушна. И каким образом подрастающему поколению выбраться из этого раздора? А еще работа, а еще светский мир, и в нем свои правила со своими презентациями, застольями и т.д. И как себя вести в этом случае — затруднение колоссальное. Помочь здесь может только обоюдная работа пастыря и пасомого. Но и здесь есть свои оговорки. Руководство в этом городе с его соблазнами требует очень большой деликатности по принципу «не навреди», как со стороны пастыря, так и со стороны пасомого, который транслирует получаемое от пастыря в семью. Потому что самый страшный элемент — фанатизм непримиримости. Безусловно, когда человек открывает ИСТИНУ, она переполняет все сердце и возникает непреодолимое желание поделиться со всеми. Как у очень бедного человека вдруг появляются деньги, и в первую очередь он думает, кому надо помочь, и готов раздать эти деньги более нуждающимся. Эта ИСТИНА и эта Благодать есть личный опыт, и мы хотим им поделиться со всеми и каждым. Но не обязательно этот личный опыт есть у другого. Мы начинаем делиться своим личным опытом с теми, кто его не знает и не понимает. Т.е. мы начинаем кормить его пищей, которая не усваивается. Конечно, сильнее всего от этого страдают  наши близкие. Поэтому надо быть очень осторожным и бережным.  И пастырю, который говорит: «если вы не венчаны, вот вам месяц — и чтобы были венчаны», тоже надо быть очень осторожным. Навязчивость надо заменить терпением, добротой, снисходительностью, личным примером.  Требуется огромный ум, чтобы нашу уступчивость не сочли за слабость и трусость. Но верность Христу должна быть первична и в вопросах веры мы должны оставаться твердыми. Первая ценность — верность Христу, затем семья, затем храм, и эти иерархические ступени обязательно надо соблюдать, не стоит их путать. Есть семья, есть храм, есть образовательное учреждение, но если встает вопрос отречения от Христа, здесь мы должны оставаться несгибаемыми, здесь не может быть никаких договоров. Второй момент — подрастающее поколение. Что с ним делать? Как к детям привить христианство? Какого-то одного для всех решения нет. Но есть несколько правил. Если занимаешься прилежно ребенком, то занимайся им с самого начала, запасаясь огромным терпением до достижения им, условно, лет тринадцати. До тринадцати лет надо бороться за него. Родить ребенка и уехать в командировку годика на три — это недопустимо. Такое не прощается. Ребенок не может без родителей, без их наглядного примера. Сначала мать рождает ребенка молоком, а потом отец рождает его как текст, интеллект. И только их совместная деятельность — матери и отца — формирует космос. Но как только кто-нибудь из родителей устает и выпадает, здесь уже мало что может получиться разумного. Вот эта непрерывность необходима с самого начала. Причащать ребенка каждое воскресенье, конечно, перебор. Но уж если начали прилежно вкладываться в воспитание ребенка, то в целях воспитательного элемента должна присутствовать непрерывность. Ну и по достижении ребенком тринадцати лет от родителей требуется необычайный ум применительно к воспитанию. Здесь требуются взрослые отношения, чтобы поднять ребенка на свой уровень. Помыкания и наказания должны остаться в прошлом, это уже поздно. Здесь надо работать со всем тем конгломератом, который имеем на данный момент. Ощетинился ребенок, как дикобраз, всеми иголками вперед, значит, принимаем это как есть. Пройдет время, и колючки превратятся в мягкую шерстку. Надо иметь только выдержку, терпение и надежду на Промысел Божий. И, конечно, иметь образование в бытовом смысле, когда требуется говорить с ребенком на том языке, на котором ему сейчас хочется общаться. И ничто не может заменить личный пример.

И в воссоединение двух обсуждаемых сегодня тем хочется сказать следующее. В современном обществе существуют огромные проблемы, наша среда гибнет, перед нами стоит вопрос: «каким образом мы можем затормозить эту гибель?» Существует масса институтов здравоохранения, образования, экономики, где люди работают, развиваются. Но отсутствие базового духовного центра как сердца, которое связывает всё... Есть понятие сердца человека, а есть понятие средоточия его сущности, человеческой личности, и это как раз мы можем почерпнуть в храме, в приходе. Порой даже неощутимо. Постояв в храме на литургии или однажды помыв храм, мы вдруг получаем такое, что словами выразить невозможно. Приходская жизнь и призвана для стабилизации наших кризисных состояний, накалов и депрессий. Многие люди находятся в очень подавленном состоянии из-за отсутствия в их жизни созидающих моментов. А зачем тогда жить? И если у тебя нет дорогих существ здесь на земле и нет Самого Дорогого Существа на небе, Которому ты нужен, то не знаю, как можно прожить эту жизнь. Этот смысл и дается человеку храмом, Церковью, приходом, которого не надо бояться, а в который надо приходить. И те трудности приходской жизни, трудность доступности священства, тех, кто действительно может помочь, излишняя активность приходящих, сводящаяся к суеверию, фетишизму, суете, потребительскому отношению к храму (что сделать, чтобы бизнес пошел, или чтобы зубы не болели), такое обмельчание, деградация всего уровня жизни, приходящая в храм из мира, — проблемы такие есть и мы должны их преодолевать совместно, как народ Божий, так и священство. Священство и есть те водители, которые призваны помочь народу Божию прийти к Христу, что и есть основная цель прихода, руководства,  водительства  человека в этом мире.