Проповедь в Неделю 12-ю по Пятидесятнице. О богатом юноше. 26 августа 2012 г.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Мы прочитали повествование Евангельского зачала о богатом юноше, так оно и называется во всех сборниках экзегетических исследований Евангельского текста. Это вводит нас в очередной раз в очень специфический и злободневный слой нашего жития, в тему наших стяжаний, в тему товарно-денежных отношений, прибавочной стоимости и всего прочего, что из этого вытекает, то есть, всего утилитарного и практически-экономического. Следует констатировать — тема тяжелая, поскольку неоднозначная. За ней стоит крупная проблема для православного сознания. В чем она заключается?

Во-первых, в том, что мир достаточно сильно изменился в сравнении, к примеру, с VII или VIII веками, когда в эпоху Вселенских Соборов человечество жило богословскими интересами. Уже притчей во языцех стало упоминание о том, как на византийских рынках хозяйки обсуждали соединение естеств во Христе — божеского и человеческого. С некоторой завистью мы вспоминаем о том, что, оказывается, даже простым женщинам было это интересно. Не то — как засолить капусту или огурцы, а такие достаточно высокие темы. Но это безвозвратно ушло, и мы с этим должны считаться. Мир теперь правится другими критериями, мотивами, ценностями. И нравственно-ценностный ареал позапрошлого и частично прошлого (преимущественно первой половины) тысячелетий теперь действует слабо. Прочитав сейчас о богатом юноше, мы, конечно, преисполнены таким благочестивым настроем: «Ах, как нехорошо, что они (богатые) деньги любят... Ах, как плохо, что не делятся... А надо делиться!.. Да и вообще надо бы отказаться от денег, ибо в противном случае Царствие Небесное нам не грозит». И так каждый раз мы благочестиво рассуждаем, но это бесполезно, учитывая реалии современной общественной жизни. Потому что всё европейское общество и, соответственно, все, кто подвержен влиянию европейского понимания движения мироздания, представляют собой доминирующее интеллектуальное пространство. А те, кто не подвержен этому влиянию или, точнее сказать, слабо ему подчиняются — составляют меньшинство, никак не воздействующее на мировые социальные процессы. Процессы рационализации, индивидуализации и личностной основательности дали свои плоды, и по-другому люди теперь не мыслят. И, я повторяю, наши «охи» и «ахи» мало чем помогут.

Другими словами, если мир пребывает в таком состоянии, если он погряз в товарно-денежных отношениях, если меркантильные вопросы являются основой всего и никто теперь уже и никогда (правда, насчет «никогда» мы не знаем, потому что, слава Богу, эпохи меняются, поэтому а ну как вдруг на рынках опять о богочеловечестве Иисуса Христа начнут размышлять; у Бога всего много и будущее в руках Бога) по-другому думать не будет, тогда текущая общественно-духовная ситуация, которая сложилась здесь и сейчас, оказывается тяжелейшей проблемой. Мир, как приходится повторяться, определенно катится вниз, духовно стагнирует и приходит в состояние разложения. Почему? Христос про это уже сказал, отвечая на вопросы богатого юноши. Направление и перспективу Он дал. Поэтому мир, так или иначе, разлагается, в дальнейшем он придет к еще худшему состоянию. Не будем заниматься подробностями его будущего и его кончины, так как это факт. Очевидно, что сегодняшние ценности — это ценности вечных потреблений и производства. Мы производим, чтобы потреблять, и потребляем, чтобы производить. Такой порочный круг, по которому мы все вращаемся. Он дает, конечно, какой-то стимул — это очевидно, но, по словам Спасителя, это также и бесперспективно. Впереди только деградация.

И в этой контроверзе мы своим православным сознанием задаем вопрос: и что нам делать, какими средствами противостоять духовной деградации? Можно сделать такие обычные вещи, которые любят православные. Например купить велосипед, ружье, топор, спички и поехать в леса. Там выкопать землянку и топить пнями. И в лесу чего-нибудь ждать. Это я суммирую свой опыт, всё, чего я наслушался и навидался. Я как-то наткнулся в лесу на такую фундаментальную фортификацию и попытался выяснить у немногочисленных местных жителей, что тут происходит. Одна дама ответила, что это — ожидающие апокалипсиса. Такой вариант, конечно, есть. Но я думаю, и многие со мной согласятся, что это не вариант. Потому что это уже было относительно финансовых отношений в Средние века, когда христианство, пытаясь следовать заповедям Христовым, пошло по пути отдачи финансовой зоны в пользу язычников — других иноверцев. Они с блеском их использовали. Финансовые процессы и по сей день вне христианского мира. И еще у нас есть опыт принудительной изоляции, которая имела место с православием в Советском Союзе. Нас с вами изолировали в некое гетто,  никакого влияния на общественную жизнь мы не имели. Что из этого получилось? А получилось то, что мера бездуховности, мера жизни возобладала ценностями, не имеющими к христианству никакого отношения. Как бы не получилось такого итога, когда мы пришли к гробу помин справлять. Является ли это выходом? Для кого-то, для какой-то психологии это выход, но не совсем он будет христианским. Потому что Господь в Евангелии, которое мы еще вчера на всенощной читали, сказал: Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа...(Мф. 28, 19). Это зов Христов, это весть во всем мире и борьба за этот мир. Многие скажут: «Зачем бороться, уже боролись, лучше отсидеться в кустах». Чего там в кустах дождешься? Царствия Небесного для себя? Это было бы выходом, причем превосходным, но, во-первых, в кустах не очень удается стяжать Царствие Небесное, потому что для этого внутреннее состояние должно быть мира и духовной уравновешенности, а если его нет, то и в одиночестве тебя разорвет изнутри. Во-вторых, в кустах процветает полная пассивность, что тоже можно рассматривать как грех. Хотя это вещи достаточно спорные. Когда мы говорим о макросоциальных проблемах, о вопросах общественной жизни, то здесь мы вынуждены пользоваться терминами и методами однозначными, мы просто вынуждены предпринять хоть какую-то попытку торможения деградации, создать какое-то препятствие разложению и бездуховности, которые есть и которые очевидны.

Всегда приходится напоминать о внутренней активности созидания всего содержательного, то есть, культуры, искусства, музыки и, конечно, экономики и политики. Здесь новые трудности. Как только православные люди начинают влиять на какие-то процессы общественной жизни, возникает активное возмущение: «И идите в свои храмы и там сидите и голоса не подавайте, так как это не ваши проблемы и не вам их обсуждать!». Спрашивается — почему? Кто решил, что мы не должны их обсуждать и почему наше место только в достаточно ограниченных анклавах? Культура, экономика и политика — это те сферы, где и должно осуществляться созидание. И культура, которую мы с вами должны создавать, — она тоже создается из денег. Не надо этого стесняться. Не надо сходить с ума и говорить, что всё должно вырасти из ничего. Культура во многом денежна, потому что те здания, те созидания, то образование, которое мы имеем, — они просто чего-то стоят, и никуда от этого не денешься. Но притом, что культура требует материальных средств, культура еще и немеркантильна, она иррациональна. Ее остаток, который в «культе», в самом корне этого термина и заключается, говорит сам о себе. Поэтому, когда мы вкладываемся, что-то зарабатываем, что-то делаем, то зажигаем уже те свечи, которые горят у нас на небесах. Не надо этого смущаться и реагировать на те клише, которыми политики нас бичуют, не надо оправдываться, отходить назад. Еще раз повторяю — вот эта самая созидательность, активная созидательность нашей культуры, которой совсем нет в православной среде (это надо констатировать), вот её надо иметь.

Я хочу сказать, что, говоря о созидании культуры, мы волей-неволей вовлекаемся в узел тех товарно-денежных процессов. И, конечно, возникает опасность попасть под влияние этих процессов. Мне вспоминается один случай из духовной жизни. Один игумен был совершенно нестяжателен и устроил по своему подобию жизнь всей братии. Они вообще не брали ни с кого денег. Жили только своим трудом. И от этого им шла такая слава и игумен прославился как святой. Шел день за днем, и вдруг некий царь узнал об игумене и его братии и пригласил игумена, чтобы тот вразумил его. После беседы очень плодотворной царь дал игумену некую сумму денег на монастырь. Далее житийный рассказ повествует о том, что игумен не смог отказаться от такого дара. Он привез этот дар в монастырь и употребил на какое-то созидание, но это созидание породило новые потребности и он вынужден был заработать побольше и, в результате,  оказался в совершенно иных отношениях, нежели прежде, и слава его как духовного человека рассосалась. Вот такая печальная история, которая грозит и всем нам. И опять встает вопрос: «Каким же образом нам сотворить это созидание?».

Мне кажется, у нас есть некоторое основание, база того, что можно осуществить. Мы должны пройти так называемым Царским путем. Царский путь — это совсем не середина, это очень крайние точки, но самые лучшие и самые верные. Это — как по лезвию бритвы пройти. Ни шага влево, ни шага вправо. Сохранить баланс, но между чем и чем? Между способностью зарабатывать, способностью работать с теми же стяжаниями, о которых мы сегодня читали Евангелие, и в то же время не подпасть под их влияние. И у нас основание есть в нашей православной традиции. В частности, при всех недостатках нашего этноса, столько раз справедливо руганного, мы имеем и позитивные моменты: первое — мы не умеем кичиться богатством. Исключения, конечно, есть, но в целом у народа это не принято. Второе — бедность не считается пороком, как на Западе. Я уже цитировал на какой-то проповеди, что самое страшное на Западе — прослыть неудачником. Кинематограф переполнен этим. Неудачник не может заработать, следовательно, не имеет благосостояния, значит, он брошен Богом. У нас не так. Ты не брошен Богом. Наоборот, если ты трудяга и ты беден, значит, ты раздаешь много. И есть еще момент — мы к самим деньгам относимся достаточно трезво. Сколько раз приходилось слышать страшные истории о людях на Западе, которые при финансовых операциях с крупной наличностью теряют рассудок. У нас хватает трезвенности смотреть на деньги спокойно, не прилагая сердце (хотя бывает, что у кое-кого при виде больших сумм начинают дрожать руки). Конечно, эти положительные исторические наработки нужно и можно использовать. В любом случае, за созидания культуры мы должны побороться, не отпускать ее так просто, как некоторую зону, владейте, мол, и что хотите с ней делайте. Культура, другими словами, — это виноградник. Не нужно отдавать его тому, кому не следует, самим его необходимо возделывать. Мы же знаем притчу о виноградарях. Мы знаем, что нам дан виноградник, и это не надо по-другому интерпретировать. Это действительно наше сокровище, наше богатство, которое надо возделывать, но только, еще раз повторяю, сохраняя баланс, который необходим. А за это надо побороться. И здесь требуется огромная молитва, огромная выдержка и огромная работоспособность. Вот этого нам действительно не хватает. В этом наша ущербность. Работоспособность мы потеряли, созидать не хотим, не имеем никакой мотивации к этому и не видим особого смысла. И ситуация так сложилась, что даже те, кто пытаюся, не могут создать какого-либо хозяйства, развить его, укрепить. Оно будет тотчас растащено разными объективными процессами, налоговиками, пожарниками, СЭС, ДЭЗ — всё будет ими растащено. Шанса никакого. Тем не менее наша тема, весь мой сегодняшний спич, размышления направлены как раз на то, чтобы увидеть эту проблему, которая сейчас стоит перед нами как объективная и как зловещая. Мы должны ее оценить и найти какое-то решение для себя. Не надо тут никаких масштабных проектов, не надо борьбы с транснациональными корпорациями, которые хотят угробить Россию. Каждый в своей семье, лично для себя, в своей работоспособности, в своей жажде созидания должен сам договориться с собой и с Богом и на этом поприще трудиться во всю меру своего старания. И тогда это будет борьба за Отечество, за Церковь в ее земном виде, за Церковь воинствующую, за то, чтобы она восторжествовала, а не другие силы. Ведь если мы не приложим этого старания, другие силы, конечно же, это всё захватят. Что мы видим сейчас по этой социальной ситуации? Кто угодно созидает, но только не мы — православные. В этом боль и беда. Так помолимся же Господу нашему Иисусу Христу, чтобы вразумил нас, чтобы мы правильно прочли Евангельские тексты, правильно уразумели задание Евангельское, которое прописано всем нам, и, читая его со вниманием, сохраняли эти тексты в сердце своем и преломляли в свои дела. Помоги нам в этом, Господи. Аминь.