Ирина Ковалёва. Не вышедшие из рая

Не вышедшие из рая

(Записки воскресного студента)

По большому счету, без лукавства, я так до конца и не понимаю — ЗАЧЕМ мне это нужно. За год ответов набралось множество, но все они лишь часть чего-то ощутимо большего. Может быть, понимание придет позже, а может, так и будет длиться это парадоксальное, во многом даже нелепое с точки зрения взрослого, сложившегося человека состояние элементарного, начального ученичества. Причем, чем больше ты узнаешь, тем огромнее, воистину бездоннее открывается перед тобой пропасть личного незнания. 

В основе этих субъективных размышлений, конечно же, мои «терзания и сомнения», но все-таки постараюсь включить в них и опыт других студентов, идущих рядом по пути совсем не простого ученичества во взрослой воскресной школе. Поэтому и начну с небольшого описания — кто есть мы? Если вы хотите написать книги о том, как Ной собирал «каждой твари по паре» на свой Ковчег, или ощутить причастность к Вавилонскому столпотворению, по следам которого составить доклад о социальном срезе ветхозаветного народонаселения, то лучшего предмета для исследования социальных групп, чем воскресные студенты, вам не найти. Кто здесь собирается два раза в неделю, использует, по мнению большинства родственников, драгоценное время совсем не по назначению? Кто те странные взрослые, которые вновь сели за парты?

Есть люди с несколькими высшими образования и только закончившие школу или закончившие только школу и очень-очень давно. Семейные, многодетные, незамужние, не женатые, бездетные. Учителя, врачи, шоферы, уборщицы, математики, рабочие, журналисты, мерчандайзеры, админы, банковские служащие… Профессий — как в справочнике для поступающих в вузы. Молодые и в возрасте, из диаметрально противоположных социальных слоев, неофиты и люди воцерковленные — любой синоним к слову «разные» применим к нам.

Во всем этом надо искать что-то объединяющее, общее и, конечно, первое что приходит на ум — все мы люди православные. Но тут-то и возникают не то, чтобы «две большие разницы», а сотни и тысячи разногласий, противоречий, антагонизмов. «В русском православном человеке намешано столько, что плакать и смеяться от этого можно одновременно», — неоднократно говорит в своих проповедях отец-настоятель, и истинность слов его мы подтверждаем абсолютно. На вступительном собеседовании (которое для многих становится откровением своей неформальностью и в то же время серьезностью) задается по сути один, но главный вопрос: «Во что вы верите?». Просто, казалось бы, ответить, но чем больше задумываешь, чем больше погружаешься в себя, чем больше узнаешь, тем сложнее (если вообще возможно) найти ответ. Получается либо как в знакомой байке о старушке, которая верит в троицу — Спасителя, Богородицу и Николая Угодника, либо ты приходишь к выводу, что «знаешь лишь то, что ничего не знаешь».

С этого уровня, собственно, и начинаются занятия в воскресной школе для взрослых. Все мы здесь такие слегка «не вышедшие из рая». Откуда сей термин — расскажу чуть позже, а пока примите это как определение счастливого состояния блаженства от неведения бездны собственного невежества. «Таким образом, возникает столкновение двух мировоззренческих парадигм: с одной стороны — традиционно-религиозной, с другой — прогрессистско-научный взгляд на перспективу исторического эволюционного процесса... Вам все понятно?» — и в фразе этой нет вопроса. Скорее само собой разумеющийся вывод, ведь главный учитель — настоятель храма — не может усомниться в том, что вы, как истинные христиане, не знаете что такое «секуляризация» или «трансгуманизм». Конечно, есть в этом доля огромного чувства юмора и иронии отца Валентина, но первое и долгое время ты почти физически ощущаешь, как со ржавым скрипом лени начинает шевелиться разум, какие неподъемные пласты информации ты пытаешься разложить и насколько мозг отвык учиться. Да что голова — душа, прежде всего, не готова к новому знанию и переосмыслению уже существующего в тебе!

Первое время практически каждая лекция — откровение, потрясение, переворот и ощутимый щелчок по твоему себялюбию и самомнению. Лекции по Новому завету — известные истины в преломлении, осмысление их через нашу обыкновенную ни чем не примечательную человеческую жизнь. На Ветхом — тысячелетняя история приближается на расстояние протянутой руки, пророки становятся твоими современниками, Библия оживает. Оказывается, церковнославянский язык — понятен, необычно красив в своей ясной строгости: прочитать и перевести, бледнее от собственной дерзости, можно не только многократно слышанное «елицы изыдите», но даже «непщеванием надолзе молящееся» и бесчисленное множество других неведомых доколе слов. В действительности, несмотря на всех медведей, действа которых вы приписываете собственному слуху, вам не только можно, но и нужно петь в Храме, потому что пение — это особая молитва. А литургика — настоящая наука, которая объясняет не только во что батюшка одет, то есть, облачен, а, прежде всего, зачем, в чем сакральный смыл и облачения, и иконостаса, и всего таинства служения, службы, Церкви. О-о, великий и ужасный Катехизис! Эти понятия, термины, догмы ты не только должен понимать, но уметь ими оперировать, изъясняться осознано на этом языке! Как такое возможно?!..

Об уроках рассказывать можно бесконечно, потому что это интересно, увлекательно, живо, нестандартно. И каждый раз ты действительно бежишь на занятия, не смотря на дела насущные, усталость, ворчание жен-мужей, капризы начальства и детей.

Педагогам (в большинстве своем непрофессиональными по образованию, но ставшими таковыми по призванию), людям как светским, так и в духовных санах важнее не то, что ты знаешь и понимаешь, а о чем спрашиваешь. Лекция, превращенная в горячий, страстный диспут, с обязательными примерами из жизни, сравнением «было-стало», пересказом «а вот у них, когда я жил в другой стране» — норма, если не обязательное условия обучения в Школе.    

И поздно вечером, возвращаясь домой, слегка обескураженный, но отчего-то счастливый, размышляешь о таком простом и великом. Сколь бы долго мы ни ходили в Храм, какими бы воцерковленными ни были, простые истины требует постоянного познания: Божественное есть бесконечное постижение. Не стоит считать, что, если бабушки перестали вам делать замечания (да вы и сами теперь кого угодно «выстроите» в правильном порядке в церкви), если сбились со счету, сколько раз вами от корки до корки прочитано Евангелие, а количество выученных молитв составляет несколько десятков, — не стоит считать, что теперь вы что-то знаете о христианстве.

Тест на знание, проверка проста до гениальности. Вы можете другому человеку, не имеющему отношения к православной церкви объяснить, во что веруете? Почему каждое воскресное утро начинается с посещение храма, а иконы в вашем доме — не идолопоклонство? Да, собственно, зачем висит крест на вашей груди? Видимо, это тоже относится к категории того самого «загадочного русского православного психотипа», когда мы, истово и истинно веря, ничего не можем объяснить. А католики, мусульмане, протестанты, бесчисленные сектанты и даже якобы неверующие в Бога атеисты могут. И очень даже убедительно доказывают, что, когда, где, почему, зачем и в чем главные постулаты их вероисповеданий. Завалят вас цитатами из Библии и афоризмами святых отцов, назовут, а затем и опровергнут, казалось бы, незыблемые догматы, до основания и глубже разберут, развенчают все вроде бы надежные и прочные религиозные установки. Результат нашего незнания, проблема, беда нашей веры — в том, что мы не умеем о ней говорить…

…что и пытается воскресная школа для взрослых нам дать, чему и старается научить нас — таких разных, еще «не вышедших из рая». Откуда формулировка? Дело было так. Занятие по Ветхому завету заменял другой педагог. Перед началом нас спрашивает:

— Вы на каком месте остановились? Книгу Бытия закончили?

— Да что вы, батюшка, мы еще из рая не вышли! — имелось в виду, что изучали мы в тот момент еще только тему о сотворении мира, но, согласитесь, образно получилось.